14-20 июня 1995-го. Будённовск. 8 оСпН «Русь»

14-20 июня 1995-го. Будённовск. 8 оСпН «Русь»

14.06.2023

Здравствуйте, дорогие мои!

Прогуливаясь сегодня возле Храма памяти великого князя Владимира (главного храма войск национальной гвардии России), что в городке ОДОН им. Ф.Э. Дзержинского, обратил внимание на белые гипсовые плиты, расположенные полукругом возле стеллы напротив Храма. На плитах высечена вся основная история войск. Есть там и запись: «3 сентября 2004 года спецназ внутренних войск МВД России принял участие в проведении специальной операции по освобождению заложников в средней школе №1 г. Беслана». Какой именно отряд спецназа принял участие в операции, не говорится. Как и ничего не сказано об участии этого отряда в специальных операциях по освобождению заложников в г. Будённовске, г. Кизляр и с. Первомайском. Как будто бы, и не было в истории спецназа ни нашего 8 отряда специального назначения, ни данных уникальных специальных контртеррористических операций.

В своём интервью, данном 14 июня 2020 г. «Комсомольской правде» С.В. Степашин на вопрос журналиста:

«Кажется, были кадры из Будённовска, как БМП приближается к роддому, а за ним прячутся наши солдатики…», — очень уверенно ответил:

«Никаких БМП там не было, солдат никто не посылал штурмовать роддом. Спецназ «Альфа» это сделал один раз, в четыре утра. Всё остальное – фантазии».

Конечно же, роддом воины спецназа внутренних войск (8 оСпН, групп спецназа и разведрот Благодарненского и Зеленокумского полков оперативного назначения) и не думали штурмовать. Но на пустырь перед больницей в целях оказания силового давления на террористов и прикрытия огнём ожидаемых штурмовых действий «Альфы» и «Веги» (на момент Будённовской спецоперации так называлось входившее в 1993-1995 гг. в состав МВД России специальное подразделение «Вымпел») наши ребята выходили дважды — около 9.00 и 14.00, — а после второго раза там остались и закрепились. Задача была поставлена чётко — обеспечить боеприпасами подразделения «Альфы» и «Веги», прикрыть их огнём и обеспечить условия для нормальной боевой работы, при успешном развитии штурма вслед за ними, вторым эшелоном войти в больницу. Несмотря ни на что, именно после выхода на пустырь спецназовцев в 09.00 бандиты поняли: церемониться с ними не будут, огромную массу заложников они удержать не в состоянии, и начали заложников выпускать (в т.ч. «актом доброй воли» — женщин-рожениц). После выхода бойцов спецназа в 14.00, на наш взгляд, в действиях террористов произошёл психологический надлом. Тяжело говорить о людских потерях заложников в ходе спецоперации, и многие участники операции, глядя талантливо снятый документальный фильм «Будённовск глазами детей» (основанный на видеоматериале, отснятом изнутри больницы во время штурма), потом плакали, и я был не исключение. Но, если отбросить эмоции, то для такой операции потери были минимальны (30 погибших, 70 раненых на 1200 заложников, захваченных террористами).
Есть все основания считать, что при всём уважении к подразделениям «А» и «В», в день штурма 17 июня 1995 года именно действовавшие активно на поле боя, начиная с 9.00, воины спецназа внутренних войск МВД, основу которых составлял 8 отряд специального назначения, морально надломили боевиков, засевших в больнице, и принудили их к переговорам.

Болонка волку горло при всём своём желании не перегрызёт, это сможет сделать только натасканный до автоматизма волкодав. Стоит отметить: тогдашние спецназовцы внутренних войск (основу которых составляли не контрактники, как сейчас, а срочники!) обладали высокой контртеррористической подготовкой – доведёнными до автоматизма навыками освобождения заложников в здании, в т.ч. с использованием спусковых устройств, в различных видах автотранспорта, в самолёте, железнодорожном вагоне, навыками уничтожения бандгрупп в лесном массиве, боя в населённом пункте. Для сведения тех, кто считает их просто «солдатиками»: это были не солдаты-мотострелки, совершенно другой уровень подготовки и воспитания, и руководители спецоперации, принимая решение о выходе их на поле, а затем об участии в штурме колонны автобусов, совершенно справедливо рассматривали их как реальную боевую единицу. Многие из тех бойцов «Руси» через семь месяцев примут участие в спецоперации по освобождению заложников в Кизляре и Первомайском.

14 июня 1995 г. командир отряда специального назначения «Русь» в пункте временной дислокации «Ханкала» подполковник Евгений Николаевич Погодин был вызван к командующему Объединенной группировкой войск (сил) в Чеченской Республике генерал-полковнику Анатолию Сергеевичу Куликову. «Поступила информация о том, что в городе действуют какие-то чеченцы, бесчинствуют, возможно, представители местной диаспоры, сколько их, неизвестно. Разберитесь в ситуации на месте». Командующий поставил отряду задачу: немедленно вылететь в Будённовск.

Отряд был поднят по тревоге. Боевые группы собрались в течение нескольких минут. Все, кроме первой группы.

Я, тогда лейтенант, исполнявший в командировке обязанности командира первой группы, услышав тревогу, даже не обеспокоился: как известно, кто в наряде, тот спокоен. А моя группа в эти сутки находилась в наряде и поэтому по боевому расчёту никуда не привлекалась. Часть личного состава на одном из БТР во главе с замкомвзвода выехала на сопровождение автоцистерны-водовозки в Грозный. Стоит отметить: в городе давно было спокойно, по ночам не звучали выстрелы, столкновения с боевиками проходили в десятках километрах на юг, в предгорьях. Но в палатку вошёл подполковник Погодин и коротко бросил: «Группе – полная боевая». На моё недоумение добавил неслыханное: «Бросай посты». Через несколько минут на оставленные посты заступила группа материального обеспечения.

Опыт подсказывал, что некоторое время придется работать в отрыве от базы. Поэтому снаряжали людей в готовности к автономному выполнению задачи из расчета 3-4 суток. Погодин хотел даже взять с собой БТР, тем более, что по грузоподъемности транспортный Ми-26 вполне для этого подходил. БТР не только надежное средство передвижения и огневой поддержки, но и подвижное хранилище боеприпасов, которых никогда много не бывает. Однако БТР лётчики взять с собой не разрешили. Полёт продолжался около 50 минут. Всего в Будённовск вылетели 48 военнослужащих отряда.

С отрядом вылетели заместитель командующего группировкой генерал-майор М. Львов и начальник отделения по применению подразделений специального назначения Главного управления командующего внутренними войсками МВД России полковник М. Лябик.

Приземлились на окраине, рядом с военным городком авиаторов. Было примерно 15.00. Выскочив из вертолета, заняли круговую оборону, осмотрелись. Именно летчики первыми рассказали спецназовцам, что происходит в городе. Дежурное подразделение полка в городе приняло бой, но понесло потери. По слухам, улицы полны трупов, все объекты жизнеобеспечения захвачены. Что происходило дальше и где сейчас боевики, летчики пояснить не могли. Появление спецназовцев в полной боевой экипировке, с гранатомётами и огнемётами «Шмель» произвело на вертолётчиков самое серьезное впечатление.

С пригорка было видно, что в городе что-то горит, доносились звуки стрельбы. Из-за зелени что-либо разглядеть было невозможно. В воздухе висел зной, температура достигла 40 градусов.

«Русь» оказалась одним из первых спецподразделений, прибывших в Будённовск. В это же время подтянулись из Зеленокумска и Благодарного войсковые колонны полков оперативного назначения внутренних войск со своей боевой техникой. Поймав машину, Лябик и Львов выехали в город уточнить обстановку и найти транспорт для передвижения отряда. Спустя некоторое время они вышли на связь, появился транспорт, и отряд на гражданских грузовиках двинулся в направлении местного отдела Федеральной службы безопасности, потому что, по первоначальным данным, здание ОВД находилось в руках бандитов. Потом добрались до ОВД. Именно там впоследствии развернётся оперативный штаб.

Милицейский отдел носил на себе следы недавнего пребывания в нём бандитов. Кругом были видны пулевые отметины, на полу – битое стекло, кровь, за пультом дежурного сидел майор милиции с перебинтованным плечом. Впоследствии он, Геннадий Цабин, поведает в интервью: «В 12.00 14 июня у меня в дежурной части раздался звонок контрольно-пропускного поста ГАИ, где сообщили, что к нам в райотдел направляются три КАМАЗа, в которых находятся работники милиции, якобы везущие из Чечни убитых там русских солдат. Документы предъявить подозрительные милиционеры отказались. Едва я успел положить трубку, как услышал на улице выстрелы и увидел боевиков, расстрелявших моих товарищей… Боевики ворвались в райотдел, завязался бой. Почти полчаса отстреливались мы из пистолетов, стараясь не дать проникнуть… в оружейную комнату. Но силы оказались неравными. Позже, когда подоспели омоновцы, я узнал, что погибли, защищая Будённовск, 8 милиционеров».

Здесь же, в ОВД лежали тела убитых местных жителей, милиционеров, а также трупы боевиков, подобранных в разных районах города и принесенных сюда. Тяжелый запах сразу ударил в нос. Бойцы отряда, пройдя через здание ОВД во внутренний дворик, без эмоций отнеслись к страшному зрелищу. Их психологическое состояние было вполне нормальным, устойчивым. Традицией в отряде было посещение криминального морга молодыми солдатами. Несмотря на смрад от разлагающихся на жаре тел, солдаты вынуждены были отдыхать во дворе, пока тела не были загружены в рефрижератор и вывезены со двора ОВД.

В течение дня в отдел поступали обрывочные сведения от местных жителей, видевших в разных районах города бандитов. Несколько раз сотрудники уголовного розыска, отправляясь на проверку этих сведений, брали с собой для огневой поддержки бойцов отряда. В музыкальной школе и вправду на чердаке сидел снайпер, ведя стрельбу по прохожим. Прибывшая первая группа опоздала совсем немного. Бандит спасся бегством, выпрыгнув в окно 2-го этажа, оставив после себя россыпь гильз на подоконнике.

К вечеру периметр города был полностью блокирован частями Минобороны и внутренних войск. В самом Будённовске, кроме «Руси», уже находились подразделения «Альфы» из Москвы и Краснодара, подразделения спецназа ГРУ, специальные отряды быстрого реагирования МВД. Из столицы прибыла группа специального назначения «Вега» (в то время так назывался легендарный «Вымпел», в 1993-1995 гг. входивший в состав МВД России). В город прилетели министр внутренних дел России Виктор Ерин, заместитель председателя Правительства – полномочный представитель Президента России в Чечне Николай Егоров, директор ФСБ Сергей Степашин, прибыли начальник ГУВД Ставропольского края, целый ряд чиновников, депутаты, журналисты, знаменитый психотерапевт Кашпировский. 16 июня в 14.45 в Будённовск для переговоров с Басаевым прибыли четверо депутатов Госдумы во главе с известным правозащитником Сергеем Ковалёвым. Именно Ковалёву пресса впоследствии припишет миссию «спасителя» заложников.

Выяснилось, что в соседнем с больницей корпусе противотуберкулезного диспансера несколько десятков больных. Тубдиспансер находился на территории больницы. Пациентов необходимо было срочно эвакуировать, а на первых порах обеспечить их защиту и оборону здания от попыток боевиков проникнуть туда и захватить новых заложников. В диспансер Погодин направил семерых наиболее подготовленных бойцов разведвзвода во главе с лейтенантом Бобаченко. Там они должны были находиться до тех пор, пока их не сменят милиционеры и не подтянутся машины для эвакуации.

Несколько раз боевые группы отряда совместно с сотрудниками СОБРа 15-16 июня выезжали проверять сигналы о якобы находившихся в черте города чеченских бандгруппах. Сигналы ни разу не подтвердились.

То, что штурм повлечет за собой значительные жертвы и среди заложников, и среди бойцов спецподразделений, осознавали в оперативном штабе. Требовалось выяснить, насколько психологически готовы к этому бойцы. Подполковник Погодин, собрав командиров подразделений, довёл ситуацию объективно и жестко, попросил побеседовать с людьми, чтобы люди взвесили свои силы непредвзято, трезво, реально. Отряд молодой, опыта не хватает, штурм будет тяжёлый, рисковать жизнью придется всем. Командиры групп пошли к своим ребятам. Я подробно рассказал ситуацию бойцам, не скрывая от них, что штурм будет очень тяжелым, возможны серьёзные потери, в конце беседы задал вопрос: «Готовы ли мы идти на штурм?». Все в отряде – и офицеры, и бойцы – знали, что отношение профессионалов из «Альфы» и «Веги» по отношению к предстоящему штурму скептическое. В планируемой оперативным штабом контртеррористической операции предстояло делать то, что до этого в мировой практике не приходилось делать никому. Какие-либо иллюзии у спецназовцев на этот счёт отсутствовали. Парням в моей группе, как, впрочем, и в остальных группах, по 19-20 лет. Почти все были срочники, контрактников в отряде на тот момент – единицы. Почти все до вылета в Будённовск необстрелянные (в первой группе получили боевое крещение в первый день, приняв участие в поисках бандитского снайпера, засевшего в музыкальной школе). Сначала они молчали, напряжённо думали, а потом начали высказываться. Я был поражён, как они по-взрослому, здраво, по-мужски говорили. Все высказывали практически одну и ту же мысль: «Отряд молодой, отряду нужно завоевывать себе имя. Мы готовы. У нас нет права отказаться». Я начинал «разубеждать», приводя самые жуткие аргументы против. Бойцы стояли на своём, и я, сам немногим их старше, понял: это – не юношеская бравада. Через несколько минут после окончания беседы узнал: во всех группах бойцы на вопрос своих командиров дали одинаковый ответ. Командиры групп подошли к Евгению Николаевичу и доложили о моральном настрое подчинённых. Погодин ушёл на совещание, зная моральный настрой отряда.

Людям, которым предстоит выполнять задачу, она должна быть понятна и стать их внутренним убеждением.

17 июня 1995 года, в 05.00, начался штурм больницы. Неожиданностью для боевиков он, увы, не стал.

«Русь» действовала во втором эшелоне и первоначально выполняла роль резерва атакующих больницу подразделений «Альфы» и «Веги». Отряд разделился на две части. Одна группа вместе с ростовским СОБРом пошла со стороны административного здания больницы, другая со стороны автобусной остановки вблизи частного сектора. Перед больницей был пустырь, поросший редким кустарником, поэтому укрыться бойцам было практически негде. Штурм, как и предполагалось, пошел очень тяжело. Боевики, выставив в окна заложников, обрушили на штурмовые группы шквал огня. Стрельба, не прекращаясь, шла четвёртый час. В действиях штурмовых подразделений образовалась пауза, которую необходимо было срочно прервать, а главное – отогнать от окон террористов и заложников. Снабдить первый эшелон штурмующих боеприпасами, прикрыть их огнём и обеспечить их продвижение. Стало ясно: в блокировании отсидеться не удастся. Погодин сказал командирам первой и третьей групп: «Готовьте с собой людей, которые не дрогнут. Выход по команде».

Около 9.00 «Русь» начала выдвижение на позиции непосредственно перед больницей.

Двигались под прикрытием БМП и БТР полков оперативного назначения внутренних войск из Зеленокумска и Благодарного. На пустырь выходили первая и третьи группы специального назначения во главе с лейтенантом Валерием Медведем и старшим лейтенантом Юрием Назарчуком, усиленные спецназовцами и разведчиками этих двух полков. Около больницы, рядом со строящимся роддомом, уже горела подбитая рано утром БМП, в ней, потом узнали, остался погибшим заместитель командира по вооружению Благодарненского полка. В это время из больницы бандиты обстреляли из гранатомёта БМП, под прикрытием которой двигались бойцы «Руси». Выпущенная граната, ударившись о кочку прямо перед БМП, ушла вверх, разнеся крышу частного дома. Растерявшись, механик-водитель прибавил газу. Бойцы оказались на пустыре без прикрытия под шквальным огнем боевиков, в 100 м от больницы. Каким-то чудом никого не зацепило. В это время подполковник Евгений Погодин вместе с двумя пулемётчиками открыл огонь по зданию больницы. Вели огонь по стенам над окнами, по шиферной крыше, в надежде на то, что огонь заставит людей, несмотря на страх получить пулю в спину от боевиков, уйти в глубь здания. Так и случилось – от окон удалось отогнать людей, которых боевики заставили размахивать белыми тряпками и непрерывно скандировать: «Не стреляйте – переговоры», – а без живого щита боевики высовываться не решались, стрельба с их стороны прекратилась. Это позволило спецназовцам без потерь на пустыре развернуться в боевой порядок в готовности открыть огонь по зданию, поддерживая действия «Альфы», которая, как ожидалось, снова пойдет на штурм. Но вместо этого поступил приказ отойти.

В результате этого первого броска на больницу, под грохот стрельбы удалось выбраться нескольким заложникам. Один из них сумел сбежать по водосточной трубе. За ним направили БТР – прямо через поле. Риск был, но все прошло благополучно. Кроме этого ошеломлённые напором боевики несколько растерялись, из больницы они выпустили несколько десятков заложников, в основном женщин-рожениц.

Тем временем на здании загорелась крыша, в окнах снова появились люди, они кричали, посылали проклятия в адрес войск.

После утреннего выхода на пустырь основную работу делали снайперы. Заняв выгодную позицию, один из бойцов отряда сумел вычислить чеченского гранатометчика и точным выстрелом ликвидировал террориста. Впоследствии снайпер будет награждён медалью «За отвагу». Поняв, что все окна в здании контролируются снайперами, боевики попрятались в глубине корпуса.

Приказ на второй выход на пустырь поступил около 14.00. Схема выдвижения на прежние позиции перед больницей была той же. Штурмовые группы снова под шквальным огнем боевиков повторяли свой утренний маршрут. И хотя спецназовцы двигалась под прикрытием БМП и БТР, огонь террористов оказался ещё сильней. Трава буквально горела от трассеров. В течение секунд все триплексы боевых машин были разнесены вдребезги. Группа заняла позицию, подавила огневые точки боевиков и находилась в готовности оказать помощь «Альфе», которая должна была снова идти на штурм. Вскоре наступила тишина. Приказа штурмовать не последовало. Штурмовавшие больницу подразделения «Альфа» из Москвы и Краснодара понесли потери. У них было трое погибших, более двадцати человек ранены. Ближе к вечеру группы Медведя и Юрия Назарчука сменила четвёртая группа во главе со старшим лейтенантом Сергеем Малышкиным.

Без сомнения, штурм психологически воздействовал и на террористов. Басаев, до этого не шедший ни на какие уступки, вступил в переговоры, отпустив часть заложников. Судя по всему, бандиты также понесли потери, на которые не рассчитывали. Запросив для выезда в Чечню автобусы, Басаев потребовал пригнать также машину-рефрижератор для вывоза трупов своих боевиков.

Поздно вечером участники операции увидели по телевизору кадры с места событий, которые комментировал телевизионный диктор. Прошло двадцать четыре года, но слова эти Медведь запомнил наизусть: «Сегодня утром российский спецназ, БЕЗ САНКЦИИ ВЫСШЕГО ГОСУДАРСТВЕННОГО РУКОВОДСТВА, НА СВОЙ СТРАХ И РИСК, ПРЕДПРИНЯЛ ШТУРМ БОЛЬНИЦЫ». Стало страшно. Впервые за прошедший день. Но это же неправда! И действительно, спустя несколько часов диктор опроверг запущенную в телеэфир информацию словами: «Находившийся в Галифаксе Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин БЫЛ В КУРСЕ происходящего».

Потом много грязи будет вылито в прессе и по телевидению на бойцов спецподразделений, которые, в отличие от некоторых государственных мужей, старались честно исполнить свой служебный долг перед Родиной и согражданами. В первую Чеченскую компанию «либеральные» СМИ России порой, мягко говоря, не совсем корректно освещали происходящие события на Северном Кавказе и порой непонятно было, на чьей они стороне выступают. Свой вклад в «раскрутку» имиджа «благородного разбойника» Шамиля Басаева они внесли в любом случае.

«Я, конечно, не осуждаю Виктора Степановича Черномырдина. Ему было приказано президентом, находящимся за рубежом, принять все меры, чтобы не допустить кровопролития. Но вмешательство премьер-министра повязало руки силовикам. В том числе и министру внутренних дел, руководителю ФСБ и тем специалистам спецподразделений, которые там находились. Отсюда и его решение: выпустить заложников вместе с террористами за пределы Буденновска», — отметил позднее командующий внутренними войсками МВД России А.С. Куликов.

От себя добавлю: вопиющая некомпетентность впервые в мире создала прецедент, когда глава правительства ведёт переговоры с лидером террористической группы, становясь с ним, как бы, на равных, что является ни в коем случае недопустимым. Тут мы полностью согласны с А.С. Куликовым: «Многие обыватели плохо представляют, что такое переговоры с террористами. Когда мы говорим о переговорах, люди говорят, что не надо вступать с террористами в разговор или контакт. Но нужно разграничить переговоры о политических уступках террористам, и переговоры об освобождении детей и женщин. Первое – исключено, второе – необходимо и для этого должны быть специально обученные люди. В этом случае переговоры являются одним из элементов тактики спецподразделений… Переговоры допускаются, всё в пределах тактики действий, но выполнять политические требования ни в коем случае нельзя».

Кто-то называл В. Черномырдина настоящим героем, спасающим людей. Другие называли премьер-министра человеком, который выставляет Россию в неприглядном свете, затевая разговор с террористами. Упущенные в Будённовске возможности превратились в необходимость для России идти на новые уступки. В результате была дестабилизирована политическая обстановка, доверие населения к власти упало до критической точки, была потеряна инициатива во всей чеченской кампании. После басаевской вылазки боевики вернулись в населённые пункты, стали расправляться со сторонниками федеральной власти и быстро отыграли свои позиции назад. Сам Басаев, упивающийся «победой», заявлял, что теперь готов идти хоть до Москвы. Его примеру решили последовать иные, и спустя семь месяцев произошла террористическая атака на г. Кизляр и с. Первомайское. Под руководством Басаева дважды нападали на Грозный, что привело к Хасавюртовскому соглашению. «Умиротворение» боевиков не дало результатов – в августе 1999 г. Басаев с плацдарма «независимой Ичкерии» повёл наступление на Дагестан. Как всем известно, террористическим планам по отношению к Москве, к великому сожалению, суждено было сбыться: произошли взрывы домов на Каширском шоссе и улице Гурьянова, захват театрального центра на Дубровке, теракты в метро. А были ещё Волгодонск, Беслан, Назрань, Нальчик, Владикавказ.
Все попытки разговаривать с собой мирно бандиты однозначно воспринимали как слабость. А ведь можно было всё задавить в зародыше.

19 июня 1995 г. большая часть заложников была освобождена, а банде террористов был предоставлен транспорт для переезда в Веденский район Чечни. С собой они забрали 123 заложника из числа лиц, добровольно согласившихся их сопровождать, в т.ч. 20 журналистов, трёх депутатов Госдумы РФ, представителей администрации Будённовска и Ставропольского края, которых 20 июня освободили по прибытии в Чечню.

Все силовые мероприятия по уничтожению террористов Басаева были отменены. Подразделениям, которые уже были готовы к решительным действиям (подразделение «Вега» и наш отряд), приказ действовать решительно так и не поступил. Об этом могу свидетельствовать как участник событий.

Беззубость высшего политического руководства, готовность идти на уступки террористам, дорого сказалась для России: Будённовск открыл счёт новым терактам, каждый из которых был ещё более страшным по последствиям. Воистину сказано: благими намерениями дорога в ад вымощена.

Действия «Руси» в спецоперации признали успешными. Участие в штурме обошлось для отряда почти без потерь (легко ранен в ладошку был боец разведвзвода Косяковский, его ранение стало единственным среди сорока восьми человек), несмотря на то, что действовали на одном из самых опасных участков.

Кстати, место раненого бойца в строю разведвзвода — сейчас об этом уже можно говорить! — занял местный парень, в прошлом десантник. До появления разведчиков в тубдиспансере именно он, вооружённый газовым пистолетом и ножом, по своей инициативе, охранял больных от нападения боевиков. Получив оружие раненого Косяковского, он находился с нашими разведчиками несколько дней, пока не пришла команда отряду покинуть Будённовск.

Вечером 17 июня я, вглядываясь в лица бойцов после участия в штурме, попросту не узнал их. Кажется, за один день боя они повзрослели на десятилетие. Несмотря на общий неуспех штурма, русичи приобрели позитивный боевой опыт – убедились, что самых «крутых» и «навороченных» бандитов успешно бить можно и нужно. Немалую роль сыграло и то, что офицеры не «посылали» подразделения в бой, а все, включая подполковника Евгения Николаевича Погодина, действовали в боевых порядках. Впрочем, по-другому в 8 отряде «Русь» быть попросту не могло.

«Неделя, проведенная в Буденновске, добавила отряду не только реального боевого опыта – авторитета. Будённовск для «Руси» стал поистине настоящим боевым крещением. После штурма Сергей Лысюк, первый командир отряда «Витязь», придя к бойцам отряда, отметив их мужество и профессионализм, поблагодарил за сделанную работу», — так написал в своей книге «Отряд специального назначения «Русь»» Александр Лебедев.

Оперативный штаб получил информацию о том, что бандиты решили отклониться от намеченного через Дагестан маршрута и пойти в Чечню новым маршрутом, через её северную часть. Допустить этого было нельзя. Отряд на трёх вертолетах вылетел в район предполагаемого изменения маршрута с единственной задачей: предотвратить поворот колонны. Любыми средствами. Боевые группы вылетели в полной готовности снова вступить в бой с террористами, высадились и заблокировали дороги. Но это была уже полумера. Бандиты воздержались от изменения первоначального маршрута движения и, повернув за 40 км до выставленных заслонов повернули на Дагестан и ушли в Чечню.

В результате теракта погибли 129 человек, 415 были ранены. Из них в результате штурма 17 июня 1995 г. 30 человек погибли, 70 получили ранения различной степени тяжести. Сожжены и повреждены (расстреляны) 198 автомашин, подожжён Дом детского творчества, значительно пострадали здания городской больницы, отдела внутренних дел, городской администрации — всего 54 объекта, 107 домовладений частных лиц, захвачено в заложники более 1500 граждан. Общий ущерб превысил 95 млрд неденоминированных рублей. Практически в городе не было семьи, которую бы не коснулась эта трагедия. Из домов и дворов раздавался жуткий плач, люди не верили, что смогли пережить этот ужас.

«Альфа» потеряла троих сотрудников: Владимира Соловова, Дмитрия Рябинкина, Дмитрия Бурдяева. Светлая им память!

В результате штурма 17 июня был освобождён 61 заложник. После теракта в Будённовске в России был принят специальный закон о борьбе с терроризмом, запрещающий удовлетворять требования бандитов.

«Сама эта операция — захват заложников — не принесла результата Басаеву, который хотел, как Муссолини вернуться в Рим триумфатором, этого не произошло. Этот захват больницы показал всему миру, что терроризм замешан не на национально-освободительном движении, не на сепаратизме, а на идеологии насилия, запугивания людей. Только после этого наши западные партнеры стали понимать и заносить в списки террористов пофамильно чеченских боевиков и их организации», — отметил А.С. Куликов. Мир увидел и ужаснулся: целый город взяла в заложники разнузданная, циничная, кроваво безжалостная банда в несколько сот стволов, и этим волкам было наплевать на любые благородные сентенции, политические взгляды, национальность и вероисповедание их жертв.

22 июня 1995 г. в России был объявлен днём траура.

30 июня 1995 г. в отставку ушли:

вице-премьер, министр по делам национальностей Николай Егоров;

директор ФСБ Сергей Степашин;

министр внутренних дел Виктор Ерин;

губернатор Ставропольского края Евгений Кузнецов.

Министром внутренних дел России 6 июля 1995 г. стал командующий внутренними войсками генерал-полковник Анатолий Сергеевич Куликов, с чем военнослужащие «Руси», выполнявшие функции его личной охраны при перемещениях по Чечне, поздравили его в числе первых. Кстати, вскоре после прибытия в качестве министра на улицу Житная, он распорядился выделить в его резерв подразделение из состава нашего отряда. На всякий случай. СОБР — СОБРом, а иметь в неспокойное время под рукой подразделение спецназа войскового — несравнимо надежнее.

В ходе трагических событий в Будённовске было уничтожено 16 террористов. На сегодняшний день террористы, принимавшие участие в этом рейде, известны поименно, были уничтожены в России, за границей или приговорены к длительным срокам заключения. Их главарь Шамиль Басаев уничтожен в ночь на 10 июля 2006 г. на окраине селения Экажево в Республике Ингушетия в ходе спецоперации.

20 июня 1995 г., спецназовцы «Руси» вернулись в качественно совершенно иную Чечню. Во время первого же выезда в Грозный я увидел развевающиеся повсюду зелёные флаги непризнанной российским руководством ЧРИ, отпечатанные совсем не кустарным способом плакаты отличного качества с изображением Шамиля Басаева, транспаранты на домах: «Шамиль, ты покорил весь мир!».

Беззубость высшего политического руководства, готовность идти на уступки террористам, дорого сказалась для России.

Лишь полное уничтожение организаторов и исполнителей или арест террористов с последующим максимально возможным наказанием останавливает проведение терактов.

Всем добра! Смерть терроризму и нацизму!

С уважением — ваш Валерий Медведь.